[dunkey]

Сон 1.

Я не помню, как оказалась в этом городе. Волею судьбы – не иначе. Это могло бы быть удачным местом для туристической поездки - архитектура лучших традиций сталинского барокко создает ощущение величия: перспективные широкие улицы разделены на проезжую и тротуарную часть стройными рядами деревьев; пластика фасадов поражает красотой. Этот город прекрасен даже в самых незначительных деталях. Но я стою посреди огромной круглой площади, четырехэтажные дома тремя дугами окантовывают ее по периметру, сложное продуманное решение взаимосвязей ландшафта и застройки должно было заставлять меня чувствовать гармонию между душой и этим местом, но…

Более жуткого города я в своей жизни еще не видела. Наверное, дело было больше в том, что, не смотря на размеры, он практически пустовал. Редкие прохожие – я могла пройти пару кварталов, прежде чем кого-то встретить – либо куда-то бежали, либо медленно шли с задранными кверху головами. Вторых я обходила издалека, поскольку подойдя к одному такому с вопросом, во-первых, не дождалась ответа и на пятый раз повторения формулировки, а, во-вторых, когда сумела увидеть его лицо, испытала самый большой шок в своей жизни. Оно выражало чувство абсолютного блаженства, глаза были затянуты белой пленкой – да, в таком виде нет ничего такого уж страшного. Я могла бы объяснить себе, что это слепец, который мысленно общается с Богом, но тут… Тут было что-то еще. Я это не видела, но мне постоянно казалось, что человек «плывет». Как в фильмах про вампиров, когда они быстро перемещаются - где движение направлено и в то же время хаотично. После этого мне стало казаться, что хоть слепец и стоял на месте, но в то же его изображение резкими штрихами размазывается вверх. Мне стало очень страшно. И я знала, что почему-то уехать отсюда не получится.

Итак, я стою посреди площади. Довольно долго, как будто ожидая чего-то. И это что-то происходит. Вначале я не понимаю, что случилось – у меня как будто закладывает уши – вокруг неестественно тихо, я не слышу даже своего дыхания. Потом все цвета как будто блекнут, тени домов и растений становятся резкими, слишком черными. И я вижу туман.

Это не тот красивый туман, какой привыкли описывать в книгах или снимать в фильмах – он не стелется по земле, не распространяется, клубясь как облако в быстрой съемке – просто удаленные части двух улиц, примыкающих к площади, постепенно растворяются в серости. В этот момент я понимаю, что если попаду в эту дымку – со мной произойдет что-то непоправимое.

Я разворачиваюсь и, не оглядываясь, бегу по направлению к третьей улице. Если бы мне пришлось проводить аналогию между этим туманом и типажом книжного злодея, я, не задумываясь, выбрала молчаливого убийцу – самого скучного из всех. Потому что про него и писать особо много не пришлось – ни тебе красивых речей, ни выступлений и пафосного шага… Просто один миг – и его враг мертв, возможно, так ничего и не поняв. В реальности этот типаж самый страшный – нет времени на раздумья, разработки спасительно плана – приходит понимание, что на этом сказки закончились. Ты – зверь, проломивший маскировку ямы с железными кольями, и понявший это в момент падения.

Я выбегаю на новую, на этот раз квадратную, площадь. По диагонали на противоположной стороне от меня находится ратуша – очень высокое здание с часами на башне. Я стремлюсь к ней, надеясь, что у тумана есть лимит распространения по высоте.

Первый этаж ратуши остеклен, вход представлен двумя прозрачными дверями с металлическими ручками. Я дергаю первую, понимаю что, похоже, открыта вторая, бегу к ней. Туман уже коснулся здания – все пока еще четко различимо, но, тем не менее, видна серая пелена, перекрывающая предметы. Рывком открываю дверь, делаю вдох – и понимаю, что, чтобы не делал этот туман, это произойдет и со мной, поскольку вдыхать его явно не стоило. Бегу к лифту, нажимаю кнопку вызова – двери сразу же открываются - вскакиваю, нажимаю самый верхний этаж. И позволяю себе свободно дышать - большая часть тумана осталась на улице. Двери лифта закрылись, но в щель я успела увидеть, как дымка медленно пробирается сквозь незаделанные узкие промежутки между свободно висящими стеклами входных дверей.

Лифт поднимается долго, а когда останавливается, я выхожу…

… в сад.

По моему обонянию ударяют запахи цветущей зелени, пряной земли и, по-видимому, находящегося где-то рядом водоема. Я ничего не понимаю. В голову лезут сравнения с залом в «Мастере и Маргарите» и фентезийные теории об интеграции пространственного кармана в небольшое замкнутое пространство. Факт остается фактом - вместо верхнего этажа здесь оказался бескрайний сад.

Я прохожу вглубь и вижу прогуливающиеся парочки, разглагольствующие компании, беззаботно развалившиеся на берегу. Здесь как будто бы другой мир – поскольку создавалось впечатление, что то, что находится за дверьми лифта, никак не связано с происходящим в саду.

Я медленно бреду вперед, наслаждаясь запахами, оставляя напряжение погони позади себя… Очищая свой разум ото всех забот.

Мне хорошо.

Я улыбаюсь людям, они – мне.

Ко мне подходит парень.

Мы говорим.

Он смеется…

Я смеюсь…

Мы говорим очень долго, идем куда-то…

Теплый солнечный свет согревает меня…

Сквозь лучи спокойствия я неожиданно для себя задаю вопрос:

- А что за туман был в городе?

Все меркнет. Я вижу тот же пейзаж, что и при выходе из лифта – ничего сверхъестественного и сказочно красивого. Парень смотрит сквозь меня, смеется, махает рукой... Обходит меня и идет к другому человеку. Махавшему ему в ответ.

Я опять в смятении. Подхожу к другим людям, пытаюсь с ними поговорить – но меня для них как будто не существует. На меня накатывает отчаянье. Что-то опять не так.

Меня толкают в плечо. Я едва не падаю.

- Извините, - как-то жалобно выкрикивает беловолосая девушка на бегу. Я мельком вижу ее глаза – они были наполовину затянуты белесой поволокой.

Она не успевает пробежать далеко – зацепившись за корень дерева, она начинает падать. И вместе с тем ее тело резко выгибается дугой, и она истошно кричит.

Но я уже не вижу и не слышу, что с ней происходит дальше – все вокруг вдруг стало белеть, уши словно заложило ватой. И я понимаю, что та девушка стала жертвой тумана, как и все те слепо бредущие люди на улицах города, так же как и я.

Медленно опускаюсь на колени, сажусь на траву. Я имею твердое убеждение, что так просто не сдамся. И говорю про себя: разум сильнее тела, все болезни в голове, и если думать, что все будет хорошо, то все…

Белая дымка.

***

- Хей, ты меня слышишь? Черт… - Мои веки протирают чем-то мягким, вымоченным в жидкости имеющей специфический кислый запах. – Мне кажется, что и эта тоже… Хотя же совсем чуть-чуть оставалось… Ну же!

Глаза снова протирают. И я понимаю, что это были не веки.

- О, ну вот и славненько, - пелена пропадает, и я вижу, кто это был - женщина в белом халате, средних лет, с красными волосами, постриженными под «каре».

- Вот мы сняли эту дрянь с твоих глаз, а что значит, что бороться ты можешь, - она поворачивается и длинным пасом выкидывает ватный тампон в урну, стоящую посреди прохода через несколько коек от меня. Я сажусь – очевидно, что сейчас я в больничной палате.

- Эта болезнь... Туман… Слепые и глухие люди… Что это было? – я осмеливаюсь спросить ее, внутренне боясь, что она, как и те в парке, перестанет меня видеть.

Она вздыхает, все еще стоя ко мне спиной, снимает перчатки, вешает их на железную спинку и садится на противоположную кушетку лицом ко мне. Я выжидающе смотрю на нее. Доктор долго молчит, словно обдумывая что-то, а потом отвечает:

- Это сложно понять и принять, но это была… И есть… Не болезнь.

- И что же это тогда?

- Это… Просто крайняя степень заблуждения человеческого разума, - она внимательно смотрит на меня. - Так выглядят те проблемы, которые мы не хотим замечать и, соответственно, решать.

Она встала и пошла по направлению к выходу из палаты.

- Ты можешь идти. Удачи, - бросила она и закрыла за собой дверь.